Маска Димитриоса - Страница 3

— Хаки? А почему вам это имя пришло в голову?

— Я с ним завтра обедаю.

Брови у Коллинсона вдруг поползли вверх.

— Ну и дела! — сказал он, почесав подбородок. Видно было, что он волновался. — Я, конечно, слышал о нем. Он одно из тех лиц, чьи имена знакомы многим, но о ком точной информацией никто не располагает. Так сказать, человек из-за кулис. Говорят, что он намного влиятельнее высокопоставленных чиновников в Анкаре. В 1919-м в Анатолии он был членом временного правительства и с ним советовался сам гази. Мне много о нем рассказывали. Говорят, что он настоящий зверь — будто бы сам пытал заключенных. Впрочем, противная сторона тоже хороша. Да, кажется, именно люди султана начали первыми применять пытки. Я слыхал, что он может, не моргнув глазом, выпить бутылку виски и остается трезв как стеклышко. Но я в это не верю. А где это вы с ним познакомились?

Латимеру пришлось рассказывать.

— Я не очень-то понимаю, на что он живет. Он военный? Я видел его в форме.

— Видите ли, — сказал Коллинсон, пожав плечами, — мне из авторитетных источников известно, что он глава тайной полиции. Но я не стану распространяться о том, что у нас говорят о ней в клубе. Ну так вот, на днях…

Все, что ему рассказал Коллинсон, только укрепило Латимера во мнении, составленном при первой встрече: полковник — один из тех мерзавцев, каких на свете пруд пруди. Тем не менее Латимер отправился на встречу с полковником, испытывая к нему гораздо больший интерес, чем раньше.

Полковник опоздал на двадцать минут и, появившись, тотчас рассыпался в извинениях. Жестом руки он предложил Латимеру пройти в ресторан.

— Давайте сразу выпьем виски с содовой, — сказал он, сев за столик, и приказал подать бутылку «Джонни».

Во время обеда он говорил только о прочитанных детективах: о том, что ему в них нравилось, об из героях, наконец, о том, что он предпочитает, когда убийство произведено из пистолета. Виски было допито, на десерт подали земляничное мороженое. Вдруг он, наклонившись к Латимеру, сказал:

— Мне кажется, месье Латимер, я мог бы помочь вам.

Еще до встречи у Латимера мелькнуло дикое предположение: не предложит ли ему полковник сотрудничать с турецкой службой безопасности.

— Ну что же, буду вам очень благодарен, — вот все, что пришло ему сейчас на ум.

— Вы не поверите, — продолжал полковник, — но у меня была мечта написать самому хороший полицейский роман. Я долго обдумывал его, но время… где взять время, вот в чем вся загвоздка.

Он многозначительно замолчал. Латимер подумал, сколько все-таки людей считают, будь у них только время, они бы непременно сочинили детектив.

— Сюжет у меня давно разработан, — сказал полковник, — и я буду рад отдать его вам — это мой подарок. Ваша книга доставила мне столько удовольствия, — отмахнулся он от изъявлений благодарности, которые начал было Латимер, — что я готов отдать вам идею. Времени у меня в обрез, да и, — добавил он великодушно, — вы воспользуетесь ею много лучше, чем я.

Латимер пробормотал в ответ что-то весьма невразумительное.

— Дело происходит в Англии, — начал полковник, пристально глядя своими светло-серыми глазами на Латимера, — в загородном доме одного богача, лорда Робинсона. На уик-энд в доме собрались гости. И вдруг кто-то обнаружил, что лорд Робинсон убит выстрелом из пистолета в висок. Рана, заметьте, контактная. Письменный стол, за которым он сидел, залит кровью. Убийство произошло в тот самый момент, когда лорду оставалось лишь поставить подпись под своим новым завещанием, согласно которому все его имущество должно было после его смерти перейти в руки одного из родственников. Согласно прежней редакции завещания имущество лорда делилось поровну между шестью родственниками. Следовательно, — он поднял руку, в которой была десертная ложка, и ткнул ею в Латимера, — убийство совершено кем-то из пяти. Логично, не правда ли?

Латимер, открыв рот, хотел что-то сказать, но не нашелся и только кивнул головой. На лице полковника сияла торжествующая улыбка.

— Вот тут-то и зарыта собака.

— Где же?

— Дело в том, что никто из подозреваемых к убийству не причастен. Лорда убил его дворецкий, потому что тот совратил его жену! Вам нравится мой сюжет?

— Весьма изобретательный.

Откинувшись на спинку кресла, полковник самодовольно улыбался, разглаживая складку на рукаве кителя.

— Я рад, что вы оценили этот поворот сюжета. Он у меня проработан во всех деталях. Конечно, есть и полицейский, комиссар из Скотленд-Ярда. Он, между прочим, совратил одну из подозреваемых, очень красивую женщину, и ради ее спасения занимается расследованием убийства. Очень художественно получилось. Да я, кстати, изложил все на бумаге.

— Вы так меня заинтересовали, — сказал Латимер вполне искренне, — что я хочу почитать ваши заметки.

— Я ждал, что вы это скажете. Как у вас со временем?

— В общем-то мне спешить некуда.

— Тогда давайте заглянем ко мне в офис, и я покажу вам рукопись. Она, конечно, на французском.

Секунду-другую Латимер раздумывал, принимать или не принимать приглашение. Все-таки увидеть своими глазами кабинет полковника было очень заманчиво. Он сказал:

— Я готов следовать за вами.

Офис полковника помещался на верхнем этаже здания, с виду похожего на дешевую гостиницу, очевидно, переделанную под правительственное учреждение. Пройдя длинный коридор, они оказались в большой комнате.

Офицер, склонившись над письменным столом, — вероятно, секретарь полковника — увидев его, встал по стойке «смирно» и потом что-то сказал полковнику по-турецки. Тот ответил, и офицер вышел из комнаты. Латимер осмотрелся. В комнате кроме письменного стола стояло несколько кресел, в углу небольшой американский холодильник для льда; стены комнаты были голые, пол застлан циновкой из кокосовой пальмы. После поездки в автомобиле по солнцу и жаре было очень приятно оказаться в сумрачной прохладе комнаты — зеленые жалюзи защищали от ярких лучей солнца.